Что такое один мой день, проведенный в подмосковном Клину в Доме-музее П.И.Чайковского – мгновенье в масштабах Вечности.
Что такое день Петра Ильича Чайковского в Клину, наполненный рождением музыки, – целая Вселенная – бесконечная во времени и пространстве… Бесконечная в Высшем откровении творчества.
И мое мгновенье, как и миллионы других, лишь еще раз заставляет эту Вселенную звучать, снова и снова волнуя сердца людей и наполняя их души ни с чем несравнимым ощущением от прикосновения с гением, с чудом, с творчеством…
Снова и снова возвращаюсь к большому фотопортрету Петра Ильича Чайковского в прихожей. Хочется смотреть в глаза человека, для которого в музыке не осталось ничего не познанного, который разговаривает языком музыки столь же ясно, образно и проникновенно, как и словами. Здесь у портрета открывается иная частица его мира, здесь как будто чувствуешь тепло его руки, простое человеческое прикосновение, которое делает людей ближе, а их отношения – доверительнее.
Долго стою на пороге, держась за дверную ручку… Сколько раз его рука бралась за эту ручку, чтобы открыть дверь в свой домашний мир.
Снова убеждаюсь, что существует некая магия пространства, в котором каждый оставляет свой след, который можно почувствовать через много лет и который без слов расскажет о человеке чуть больше, чем его биография и жизнеописания.
…Его рабочий стол, простой деревянный, похожий на верстак мастера, удивляет своим аскетизмом гения, которому абсолютно всё равно, где записать волнующую его душу волшебную музыку сфер. Это его инструмент, как бумага или перо… Но именно он во всем доме привлекает к себе с неимоверной силой, словно хранит какую-то сакральную тайну, излучает неведомую энергию, прикосновение к которой будоражит душу, открывает сердце, заостряет ум. Появляется ощущение, что ты своим мгновением словно вливаешься в его Вселенную, находишься в том самом пространстве, где гениальный Чайковский проживал произведение своей жизни да к тому же рассказал о ней языком музыки так, что каждый, кто «читает» его музыку, не просто понимает, но уже сам проживает то же самое… Вольно или невольно… Сознательно или неосознанно… Целиком или лишь одним звуком, одной интонацией, разбередившей душу.
После этого рабочего стола хочется снова пройти по комнатам. И те же самые фотографии, книги, мебель, немудреную обстановку видишь уже другими глазами… С высоты того пространства его Вселенной, к которой лишь слегка прикоснулся у его рабочего стола.
Конечно, я помню и его концертный рояль фирмы «Бейкер», фотографии близких ему людей, его трость, фонарь-балкончик, где он любил пить чай, партитуры опер его и его любимых композиторов в шкафах, красные маки на большом обеденном столе и дверь на террасу, куда он любил выходить после ужина… Но не это главное. Главное – находиться с ним в одном пространстве, в одних мыслях и чувствах, в одной стране музыки с ее истинными традициями и их воплощением согласно его воспитанию и опыту, в одном миропонимании и в одном отношении к миру, которое он выразил посредством данного ему Богом таланта, а я почувствовала…
Как и более столетия назад в его окно рядом с рабочим столом заглядывает цветущая черемуха. И как и более ста лет назад она извещает о приходе новой весны своими девственно зелеными листочками. Черемуха выманивает в сад, завлекая раскинувшимися зарослями, усыпанными душистыми поцелуями цветов, в которых, несмотря на гудящие за оградой современные дороги, как и раньше, поет соловей.
Его творчество – это, безусловно, музыка высших сфер. А здесь на земле она живет и будет жить миллионами вот таких мгновений-прикосновений на концертах, в театрах, в домашнем кругу и на огромных площадях, в стенах, где он учился и преподавал, и здесь – в Клину, где стоит его рабочий стол, открывающий каждому тайную дверь в его Вселенную – Вселенную Чайковского.
Т.Ботэ.