Недаром говорят, если хочешь узнать человека, посмотри, как он живет. Иногда достаточно просто оказаться в данном пространстве, которое еще хранит следы своего хозяина, наполнено его энергетикой, чтобы понять его суть, его характер, а может, заглянуть в его душу. Об этом вспомнилось, когда я оказалась в домемузее А.П.Чехова в Ялте. Первое, что удивляет, восхищает, затягивает – это сад.
За сто с лишним лет он изменился, многое в нем восстановлено и посажено уже руками других людей, частично изменился и репертуар растений, но… Вот она, еще стоит Горьковская скамейка. Во времена, когда Горькому, впавшему в немилость за его революционные настроения, запретили показываться в Ялте, его приютил Чехов на своей Белой даче. Ведь в те времена это была еще не Ялта, а примыкающая к ней Аутка. Именно на этой скамейке писатели сиживали долгими часами, любуясь морем и ведя длинные разговоры.
Старинные кедры и кипарисы, которые так радовали Чехова. И глициния, сегодня обвившая большую часть дома. Чуть ниже – маленькая бамбуковая рощица, и через все террасы сада струится холодная горная речушка, которая то наказанием разливается, губя растения, то становится спасительницей в засушливое лето. Садовая гордость Чехова – розы. Он посадил их почти сто кустов. Некоторые сорта сохранились или были восстановлены. Садовые скамеечки такие, как хотел Антон Павлович, – не помпезные, а простые деревянные, выкрашенные зеленой краской.
Сохранились несколько сосудов для вина, подаренные Чехову местным торговцем, которые он приспособил под емкости для сбора дождевой воды.
На твердом и сухом склоне Чехов сам спланировал террасы и разметил сад. И засадил его разнообразными деревьями и растениями. Причем выбирал пирамидальные формы, чтобы на небольшое пространство можно было посадить побольше, чтобы цветение одних сменяло разноцвет других. Эта страсть у него осталась со времен жизни на Мелеховской даче, где он разводил в своем “Французском огороде” арбузы и дыни, баклажаны и артишоки. В память о Подмосковье Чехов посадил в Белой даче березку, которая в отличие от южных хвойных истуканов радовала его трепещущей листвой. Но в жарком климате березка продержалась недолго. Зато прирослись сирени и груши, которые писатель привез из Одессы и которые до сих пор цветут и плодоносят. На сегодняшний день часть утрачена, что-то было уничтожено во время оккупации Крыма, не сохранились отдельные сорта, выписанные некогда Чеховым у лучших садоводов Франции, стерлись некоторые детали того чеховского садового пространства, даже вход в сад нынче сделан с другой, удобной для туристов, стороны, но до сих пор живет и благоухает вокруг Белой дачи чеховский сад непрерывного цветения, в котором многие деревья еще помнят заботливые руки своего знаменитого хозяина.
Однажды Чехов написал: “Мне кажется, что я, если бы не литература, мог бы быть садовником”. В письме к О.Л.Книппер он пишет: “…Если бы я теперь бросил литературу и сделался садовником, то это было бы очень хорошо, это прибавило бы мне лет десять жизни”. Сад так же вдохновлял его, как и литература. “…Я литературу совсем бросил, а когда женюсь на тебе, то велю тебе бросить театр, и будем вместе жить, как плантаторы…” Своему другу П.Ф.Иорданову в Таганрог Чехов писал: “Когда я постарею, то буду проситься у Вас в городские садовники”. И вот мы входим в дом, такой компактный внешне, замысловатых форм, словно специально приспособленный под горный склон. Всего за девять месяцев Антон Павлович, живя во флигеле, возвел это творение.
Внутри удивляют маленькие комнаты. Но несмотря на их скромные размеры, они очень уютные, и из каждой открывается неповторимый вид – на сад, на горы, на море… Антон Павлович был подвержен агорафобии – боязнь открытых пространств – и скорее всего поэтому все помещения, где он жил, работал были очень небольших размеров. Но эту миниатюрность компенсирует большое количество входов. Складывается такое впечатление, что почти из каждой комнаты есть свой выход в сад, даже если она расположена на верхнем этаже.
На одной из дверей – табличка “А.П.Чехов”, заказанная писателем и прибитая собственноручно. В доме практически все вещи подлинные и стоят на тех же местах, что и в бытность А.П.Чехова. И складывается впечатление некой праздности существования. Столовая с овальным столом во всю комнату, гостиная с пианино, на котором играл Шаляпин, и – гостевые комнаты. И действительно, гостей у Антона Павловича было много. М.Горький, И.Бунин, А.Куприн, с легкой руки которого и появилось название Белая дача. Здесь бывали писатели К.Бальмонт и Д.Мамин-Сибиряк, В.Короленко и В.Вересаев, художники В.Васнецов, И.Левитан, И.Коровин, режиссеры И.Станиславский и В.Немирович-Данченко. Не случайно для творчества Чехов купил домик в Гурзуфе, чтобы там изменять своим гостям с литературой.
Обычно после посещения музея получаешь ответы на многие вопросы. В случае с Чеховым – наоборот. Неожиданно увидев в знаменитом русском писателе увлеченного садовника, со своей глубокой философией сада, вдруг захотелось по-новому взглянуть на вроде бы уже известные биографические факты. И зароились вопросы… А как прожил Антон Павлович последние пять лет? Что написал? Как складывались его отношения с людьми – с родней, с женщинами, с невестой и потом женой?.. Обратимся, пожалуй, к самому Чехову: “Розы цветут, но мало; будут же цвести богато. Ирисы великолепны. У меня все в порядке, все, кроме одного пустяка – здоровья”. А ведь именно этот пустяк – здоровье – вынудил Антона Павловича купить участок в Крыму, построить дом, посадить сад, подарить всю свою библиотеку на родину в Таганрог, оставить литературу – по сути, поменять образ жизни с активного столичного на захолустный философский…
По дому и в саду ему помогала сестра Мария Павловна, которой он впоследствии завещал Белую дачу и которая создала здесь музей, став его первым смотрителем и директором. Кстати, в фондах музея хранится тетрадь “Сад”, в которую Чехов записывал все свои наблюдения и садовые дела. А еще в музее хранятся 18 каталогов с пометками писателя, по которым он заказывал розы, деревья, кустарники, выписывал семена и саженцы.
К тому ялтинскому периоду остались позади все его путешествия и поездки, были завершены, иногда и не начавшись по-настоящему, отношения с женщинами. Разве только редкие письма он писал своей некогда нежной любви, другу, женщине, на которой хотел было жениться Лидии Алексеевне Авиловой. Последнее письмо она получила от Чехова в 1904 году. Была переписка с друзьями, родственниками, были кратковременные поездки в столицу, случались театральные постановки его пьес. В этот период и появилась в жизни Чехова жена. “Здравствуй, последняя страница моей жизни, великая артистка земли русской!” И благодаря отчасти ей Чехов снова взялся за перо. В эти годы были созданы пьесы “Три сестры” и “Вишневый сад”, повесть “В овраге”, рассказы “Дама с собачкой”, “Архиерей”, “На святках”, “Невеста”… В это время Чехов начал большую работу по подготовке полного собрания сочинений.
Я разглядываю фотографию… Мне кажется, что на ней Чехов – совершенно влюбленный и счастливый. Он готов на великие дела, он может дурачится и ерничать, он живет полной жизнью. Хотя… Как говорят исследователи, когда Чехов решил написать роман о любви и долго его правил, осталась только одна фраза: “Он и она любили друг друга, женились и были несчастливы…” В ней они видят суть отношений Чехова и Книппер. В чеховском окружении ее никто не любил: ни родня, ни друзья, ни коллеги. А вот фраза из письма Чехова: “В жизни у меня крупная новость, событие… Женюсь? Угадайте: женюсь? Если да, то на ком? Нет, я не женюсь, а продаю свои произведения”. Это одна из версий, что Книппер вышла замуж за Чехова для того, чтобы у МХАТа всегда были новые пьесы. И все-таки вглядываясь в его лицо на фотографии, я верю, что он ее любил по-настоящему. Во-первых, женился, пройдя через стольких женщин и будучи уже не здоровым человеком. Страстно хотел детей. И даже после двух неудачных беременностей, операции и невозможности Ольги Леонардовна иметь детей, Чехов остается с ней, со своей “последней страницей жизни”. Во-вторых, он получил те отношения, которые хотел и о которых, возможно, шутя, но когда-то писал в письме одному из друзей: “Если вы хотите, женюсь, но все должно быть, как было до этого. То есть она должна жить в Москве, а я в деревне. Я буду к ней ездить. Счастья же, которое продолжается каждый день от утра до утра, я не выдержу… Дайте мне такую жену, которая, как луна, будет являться на моем небе не каждый день”. А ведь так и вышло. Он – в Ялте, она – в Москве, их роман по переписке плавно перерос в “супружество в письмах”. Любила ли его Ольга Леонардовна?.. Думаю, что да. Яркая, талантливая, успешная, она не стала бы изменять своей профессии и образу жизни, если не единственный и неповторимый мужчина, лучший в мире. А мужчин вокруг нее было немало. И еще одна деталь, которая поразила меня. Она писала письма мертвому мужу – это никак и ничем невозможно объяснить. Разве что на уровне чувств… Вот таким новым и неожиданным для меня открылся казалось бы давно знакомый писатель Антон Павлович Чехов после проведенного полдня в его саду и Белой даче, уже сейчас – в центре Ялты. На некоторые возникшие вопросы ответов пока нет… Возможно, они придут… со временем, с опытом, с новыми знаниями или… с новыми пространствами.
Т.Ботэ